Салон мадам де Лери. Мистика, фантастика, криминал - Юрий и Аркадий Видинеевы

– Не я бог войны, а другой! Я перед ним не больше, чем мерцание малой свечи перед ликом Солнца!

Этому не верил никто, пока не увидели все пророческую истинность тех слов.

Он появился через полгода после первых невероятных побед полководца Агеддона. Их стало двое. Но вновь объявившийся был в сравнении со своим прославленным предтечей как Солнце рядом с малой свечей. Все изумились ему и нарекли его именем «Арм».

Великие чудеса свершал он на поле боя. И очень малый срок потребовался ему, чтобы быть удостоенным звания «генералиссимус».

И все народы, и племена пали к его ногам. Все покорились ему. Все восславили его не только как бога войны, но и как бога всех богов. И было ему тогда немногим более тридцати лет.

Таким было начало того необыкновенного пути генералиссимуса и маршала.

Они оба знали все, что будет дальше.

Этой ночью Арм задремал перед началом грозы. И ему снился сон. И этот сон устрашил его. Приснился ему голос громкий как звуки множества труб, и могучий как воды множества бурных рек. И этот голос произнес слова, ужаснее которых не слышали повелители мира:

– Мене, мене, текел…

Арм проснулся в испуге.

– Что это было? Сон или видение?

Арм знал, что означают эти устрашающие слова.

Картина четвертая. Завтра свершится предначертание

После сильной ночной грозы утро выдалось солнечным. И это было еще хуже, чем гроза. Гроза чинила вред избирательно, ударами молний. А Солнце посылало Земле свои смертоносные лучи сплошным и всеохватывающим потоком. Когда-то, очень давно, они несли жизнь, теперь – гибель. Громады передвижных терминалов злобно разбрызгивали по всем направлениям льющийся на них свет, и казалось, будто они находятся в сговоре со светилом.

Утренние оперативные сводки не радовали. За последние сутки небоевые потери среди солдат составили 713 человек, в том числе среди мужчин – 509, среди женщин – 204 человека. Причина одна: драки на почве внезапно вспыхивающей немотивированной и неконтролируемой ярости. Если бы не круглосуточное видеонаблюдение и не отряды мгновенного реагирования, потери могли бы стать непредсказуемо большими.

Среди командного состава такие потери составили 68 человек.

Так было ежесуточно. Но в дни усиливающейся солнечной активности и в ночи полной Луны количество этих потерь делало огромный скачок. Однако и к этому уже успели привыкнуть. Непривычным было другое: во время ночной грозы покончил жизнь самоубийством один генерал-лейтенант по прозвищу Старый Ворчун.

– Пожалуй, им повезло, – сказал Арм Агеддону, глядя в выведенный на монитор список небоевых потерь.

– У них появился шанс, – ответил маршал.

Арм перевел передачу оперативной сводки в звуковой режим и прикрыл глаза.

Он вслушивался в сводку, анализировал потоки поступающей из нее информации и одновременно думал о своем.

Как быстро промелькнула его недолгая жизнь! Он видел, что ему завидуют многие. А жалел его только один. Тот, кто знал о нем все.

Слава, всенародная любовь, любовь женщин… Всего этого было так много! Все это так переполняло его жизнь! И так быстро и бесследно улетучивается теперь, не оставив никакого следа!

Какое это страшное проклятие – прожить такую судьбу!!

Какое это высочайшее благо – прожить суровой жизнью тех, кого он так люто ненавидит!!!

Завтра свершится предначертание.

Подготовка окончена. Все силы стянуты и размещены на заранее намеченные позиции. Все технические ресурсы переведены в готовность №2. Остается самое трудное: дождаться завтрашнего рассвета и не сойти с ума от этого ожидания. Эту трудность Арма никогда не сможет понять никто, кроме одного человека. Того, кто знает все о нем и о себе.

Арм не может оставаться один. Но он не может больше оставаться и с тем, кто знает о причине его нечеловеческого страдания. Арм удаляется в свои апартаменты и вызывает Иезавель. Она прибыла в расположение войск вчера вечером, перед началом грозы. Но Арм еще не виделся с ней. Ему было не до нее. Теперь она должна будет заполнить собою все пространство его души и вытеснить оттуда невыносимую боль. Иезавель подарит ему свою удивительную любовь. Такой искусной любви Арм не встречал ни у одной другой женщины. В любви Иезавель всегда знала «когда и как». Или почти всегда. Другие женщины только думают, будто бы знают это. Понять, как глубоко они заблуждаются, можно лишь в сравнении с Иезавель.

Картина пятая. Какое это было зрелище!

Весь лагерь был поднят по боевой тревоге за два часа до рассвета. Тревога была бесшумной и все события, вскипевшие внутри громадных терминалов, никак не обнаруживали себя за их пределами. Внешне лагерь, залитый лунным светом, казался мертвым.

В считанные минуты каждый занял свое место согласно боевому расписанию.

Орудия были переведены в готовность №1. Все затаились в ожидании команды на проведение массированного удара.

Никогда еще за всю историю существования этой цивилизации не удавалось собрать воедино такую военную мощь. Но никогда еще не стояло перед людьми и такой необычной задачи: враг был опасен и непонятен.

Такого рода столкновения происходили и прежде. Но то были иные масштабы.

В ветхозаветные времена собирались огромные толпы разъяренных людей и побивали лжепророка камнями. Во времена инквизиции крестоносцы целыми армиями проходили с огнем и мечем по землям колдунов и чародеев.

Теперь все народы и племена поднялись на битву с лжепророками, чародеями и колдунами. Истинное могущество этого врага не было ведомо никому. Но рассказы очевидцев пугали. А в виновности врага сомневаться не приходилось: его обличает тот, кто мудр и непогрешим, ибо он бог над всеми богами.

Поле предстоящего сражения вдруг окутала кромешная тьма. Вслед за тьмой объявились злобные порывы ветра, несущие холод, песок и камни. В завываниях ветра слышалось такое грозное предостережение, что в сердца людей стал вползать мистический страх. Войско оказалось на грани паники.

Арм как опытный полководец понял, что медлить больше нельзя. В его памяти откуда-то всплыла фраза: «Промедление смерти подобно». Он тут же произвел последнюю проверку всеобщей боевой готовности. Вслед за этой проверкой Арм дал команду на начало обратного десятисекундного отсчета перед открытием беглого залпового огня из всех орудий.

На пятой секунде этого отсчета все небо внезапно озарилось ярким пламенем, и на терминалы обрушился карающий небесный огонь.

Это было жуткое зрелище!

На этой страшной картине череда хаотичных снов об Арме и Агеддоне оборвалась, оставив отшельника в размышлениях. Отшельник знал, что однажды вместо этих хаотичных картин ему может открыться истина о карающем небесном огне. Но если это и произойдет, ему, вряд ли будет дано повеление поведать ее простым смертным.

Климат опасно меняется. Земле грозит потепление. Но эта зимняя ночь выдалась ветреной и холодной. Все сидели в домашнем тепле, не решаясь выйти наружу. По опустевшим улицам брел юродивый. Он грозно сверкал очами и потрясал перстом. При этом он что-то кричал. Но вокруг не было ни души, и его слов никто не слышал.

Геор – Молчун

Он был лучшим воином на земле. Он мог сразиться с тысячей бойцов одновременно и одержать победу. Но он остался один против целого войска. И она сказала ему:

– Умри только после меня!

– Да, царица! – ответил воин.

Когда царь-победитель вошел к ним в Тронный зал в окружении пятисот своих стражников, воин лишь усмехнулся. Но их Нефритовый Дворец был осажден бесчисленным войском Великого Завоевателя. И царица сказала:

– Наша судьба свершилась.

Молниеносным взмахом чудо-сабли воин отрубил голову той, что была прекраснее всех на свете. Следующим движением Воин приставил острие сабли к своей груди и рухнул навзничь, пронзив себя насквозь.

Мужчина провел ладонями по лицу сверху вниз: испытанный прием избавления от захлестнувших воспоминаний.

– Тебе налить? – спросил у него Паук.

– Нет, – ответил мужчина, и повернулся на своей лежанке лицом к стене.

– Лучше не видеть того, что происходит вокруг, – подумал он. – Вернее, не видеть того, что вокруг совершенно ничего не происходит.

Мужчина пытался осмыслить воспоминания той своей жизни, но его мысли заходили в лабиринт, не имеющий выхода. Та жизнь была довольно короткой. Но в ней было столько опасных и невероятных приключений, что их хватило бы на сотню обычных жизней и десятки сотен таких, как теперешняя. Конец же той жизни казался совершенно невероятным…

Его теперешняя жизнь не удалась. Он будто наблюдал ее со стороны. А душа его была переполнена той, давно прошедшей его жизнью.